Что надо вам от этой тишины,
Где громоздятся ледяные глыбы,
Где стынет ночь без звезд и без луны,
Где озеро полощится без рыбы.
Скажите, чем для вас предрешена
Та тяга, именуемая целью,
Зачем вас манит эта тишина -
Зловещая, звенящая капелью.
Как часто вы бываете вдали,
Нас озадачив этой страстью странной.
Зачем глухое черное нутро
Зовете вы землей обетованной.
И на поверхность выходя из тьмы,
Зачем порой так смотрите сурово,
А может быть поверхностными мы
Вам кажемся, и вам нас жаль немного.
***
Под землею слышен каждый шорох.
В. Плотников.
Под землею слышен каждый шорох,
На земле кончается весна,
Что там у планеты за душой?
Надо обязательно узнать.
Но, наверно, есть такое чудо, есть
В глубине, пока еще ничьей,
Не услышать песню, а почувствовать,
Как кристалл пылающих лучей.
И романтика совсем другая -
Это вам не горы, не леса,
Вечный мрак рассеем, распугаем,
И утроит эхо голоса.
Но, наверно, есть такое чудо, есть
В глубине, пока еще ничьей,
Не услышать песню, а почувствовать,
Как кристалл пылающих лучей.
Щели, лабиринты, коридоры,
Сумасшедший "перевал Бечо",
Фантастичней нету шкуродера,
Чем "Полет фантазии большой".
Но, наверно, есть такое чудо, есть
В глубине, пока еще ничьей,
Не услышать песню, а почувствовать,
Как кристалл пылающих лучей.
И пускай нас распинает "Ушба",
Лабиринт морочит, как назло,
Крепче камня стала наша дружба,
Крепче всех страховочных узлов.
Но, наверно, есть такое чудо, есть
В глубине, пока еще ничьей,
Не услышать песню, а почувствовать,
Как кристалл пылающих лучей.
***
Уходит группа в зияющую пасть.
А. Шумкин.
Уходит группа в зияющую пасть,
Взять бы с собой хоть солнца частицу.
Коснись простора ты синего всласть -
Кто знает, прийдется ли тебе возвратиться.
Давно отгрохотали бурлящие потоки,
Расставили ловушки демоны зла,
Кто знает, что ждет нас за тем поворотом,
Угрюмо хранит свои тайны тьма.
Мы рубим ее мечами лучей,
Ответит она грохотаньем обвала,
А где вдруг заплачет писком мышей,
А где рассмеется горстью кристаллов.
Здесь с жизнью ты связан лучом фонаря,
Что пропасть - поймешь ты только в полете,
Твой труп не обмоет слезами роса,
И помощи крик наверх не пробьется.
Но нет, ты не погибнешь, увидишь зарю,
Обнимешь ты небо больными руками,
И солнце обнимешь, и травы обнимешь,
И песню победы услышат твою.
***
Гимн НСС.
В. Рудковский.
Мы снова под землю уходим с надеждой
И солнца осколки у нас в руках,
Веселые лица, и грустные тоже
Под куполами касок на нас глядят.
А там тополя закатами венчаны,
А там журавли трубят большой сбор,
Мы в черные бездны каминами ввинчены
Лишь пламя свечи, да пристальный взор.
Удача, задача, нелегкое дело,
Вот компас разбит, фонари на пределе,
Мерцают кристаллы, как души усопших,
А там в городах ходят люди веселые.
А там тополя закатами венчаны,
А там журавли трубят большой сбор,
Мы в черные бездны каминами ввинчены
Лишь пламя свечи, да пристальный взор.
Три друга обнявшись - фонарь на троих
Добрались до входного грота, и блики
Огромного солнца, зовущего солнца
В глазах всех троих отразились на миг.
А там тополя закатами венчаны,
А там журавли трубят большой сбор,
Мы в черные бездны каминами ввинчены
Лишь пламя свечи, да пристальный взор.
И слезы в глазах, наверно от солнца,
Тот к солнцу кулак, тот к солнцу ладони,
Мы курим последнюю по кругу сигарету,
И мир нас приветствует гулом ракетным.
А там тополя закатами венчаны,
А там журавли трубят большой сбор,
Мы в черные бездны каминами ввинчены
Лишь пламя свечи, да пристальный взор.
***
Камины.
Александр Авягин.
Грот с колонадой остался на карте,
Окончена съемка, захлопнут планшет,
И в этот момент мы увидали
Этот странный след, чей-то странный след.
Уйти не увидев, уйти не изведав,
Так что же нам делать, идти или нет?
Напарник заметил: "Контрольное время" -
Мы теряем свет, мы теряем свет.
Но слепят нас блики кристаллов,
И манит серебрянный звон темноты,
Напарник не выдержал - след манит,
Сказал: "Я иду... решай!" - "Я как ты!"
Камины улетают с бесовским воем,
А впереди все тянется этот странный след,
Этот странный след, этот след ничейный,
Мы теряем свет, мы теряем свет.
Ходил я немало, бывал я в завалах,
Я видел, как мерцает в пещере скелет.
Мы слишком ушли - так еще не бывало,
Мы теряем свет, мы теряем свет.
И вот когда время стучать перестало,
Ударил по нервам напарника смех:
След уходил очень скандально
По потолку вертикально вверх.
В белой палате решетки на окнах,
Рубашки хорошие, рукавов только нет...
Он видит гномов, мне снятся жабы,
Мы теряем свет, мы теряем свет.
***
Начальник.
Дырка в склоне видна - не пролезет даже кошка,
Можно руку протолкнуть, поднатужившись немножко,
А начальник орет: "Сюда будем залезать!"
Сталактит твою пещеры мать.
А зачем туда лезть посудите-ка вы сами -
Потрепаться можно здесь лишь с летучими мышами,
А они как запищат - ничего не разобрать,
Сталактит твою пещеры мать.
Здесь и шагу не супить - все бездонные колодцы,
А начальник травит муть, дескать, мы первопроходцы,
А в колодец упадешь, так костей уж не собрать,
Сталактит твою пещеры мать.
Мы, спускаясь сюда, посидели в одночасье,
А начальник все орет - ишь дорвался гад до власти,
А еще ведь отсюда нам прийдется вылезать,
Сталактит твою пещеры мать.
Мы заплакали тогда, что костьми здесь все мы ляжем,
А начальник все орет, да узлы морские вяжет,
Он, собака, горазд нас пинками подгонять,
Сталактит твою пещеры мать.
Надоело терпеть - с диким ревом троглодита
Мы ударили его прям по каске сталактитом,
И пошел он по шахте каскады вниз считать,
Сталактит твою пещеры мать.
И поехав домой, чтоб не все было забыто,
Мы захватим с собой по кусочку сталактита,
Чтобы вспомнив былое ты с улыбкой мог сказать:
"Сталактит твою пещеры,
Все начальники - химеры,
Лабиринты, коридоры,
Гроты, залы, шкуродеры,
Все веревки, стремена
От поверхности до дна,
Отдохнуть и полежать
И с улыбкою сказать
Сталактит твою пещеры мать!"
***
Написано по
случаю десятилетия НСС (1977 г.)
В. Чекалов.
Переходя границу тьмы и света,
Ты вспомни, как безумно лето,
Припомни, как бушуют краски,
Пылают зори из осенней сказки.
Еще припомни, что зима
Всегда сменяется весной.
Все это в памяти с тобой,
Все это - жизнь твоя сама.
А под землей громада-вечность,
Нетленность, мрак и бесконечность,
Летят века, и нет следа,
И все же ты идешь сюда.
***
Болять мои раны.
В. Чекалов.
Я забыл, кем был Авруцкий, Николай Иваныч Пруцкий -
Атаман стратеграфической дружины
Скажем прямо, он не бог, но отыскивал как мог,
Двигал в каждом его тайные пружины.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
Морды, боги и рогИ, сунув ноги в сапоги
Я гляжу на толстый жирный абалак.
На мою больную спину эта жирная скотина
Смотрит искоса, не двигаясь никак.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
Улыбается Чугуш, по балде холодный душ
И светило скрылось в тучах навсегда
И в реке течет вода, по спине течет вода
И от воды от той не деться никуда.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
Ожидают нас дома, шалаши и терема,
Может быть и Колыма, и в сердце боль,
Но на всякий на случАй мы имеем выход - чай,
Потребляют наши души алкоголь.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
Алкоголь - такая штука, коль не пьешь - такая скука,
Перепьешь - такая мука - боже мой.
Выпил рюмку- закуси, больше - в общем не проси,
Песни пой, не буянь и бог с тобой.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
Заходи, Серега, справа - мух голодная орава
Налетает на остатки от обеда.
По ночам кота на крыше скрежеща гоняют мыши,
Если жив остался утром - то победа.
Болять мои раны
Опять дожди, опять туманы
И тут болить и там болить
А ты неси амфиболит
Ну килограмм по надцать,
Скажем прямо, без обмана.
***
В. Чекалов.
Гуси все летят, я не смел,
Удержать хотел - не сумел,
А теперь вини - не вини,
А назад попробуй верни.
Как лениво падает дождь,
Что же ты стоишь, кого ждешь,
Никого не жду я сейчас,
Песню написал в первый раз.
Целую неделю подряд
В городе идет листопад,
Мечется, а выхода нет,
Ну когда же выпадет снег.
Ты свое получишь сполна,
Не обнять тебя, не унять,
Осень как чужая жена,
Что ей до тебя и меня.
***
Огурцы.
В. Шматков.
У нас в десятой пятилетке куча дел -
Поднять производительность труда,
А я вам предлагаю очень смело
Проект свой грандиозный, господа.
Я не кончал индустриальных курсов,
Но намекну вам кратенько на то,
Что и за счет забытых обществом ресурсов
Мы тоже можем сделать кое-что.
Мой план лоялен, дерзок и неистов,
Он создан был за 37 часов -
Проект о приобщеньи альпинистов
К уборке урожая огурцов.
Ну, в общем слово "альпинист" для нас не ново,
Но это слово, словно чародей -
Сачкует прикрываясь этим словом
Огромное количество людей.
А это без внимания бросают,
Про этот факт в печати не слыхать,
А ведь какие люди мерзнут, пропадают,
На них бы только сеять и пахать!
Я их встречал там, где хребты седые,
Где вечные придурки и снега,
Здоровые ребята, молодые,
А лезут прямо к черту на рога.
Я говорил с детиной бородатым:
"Куда ты прешься?" Он мне:"За мечтой!"
"Я",- говорит. "За светлой, за крылатой,
И наслаждаюсь горной красотой".
Кричит: "Я весь Кавказ облазил в кошках,
Я альпинист, и дом мой - Безенгик!"
Подумал я: "Вас всех бы на картошку,
Чтоб вы себе прочистили мозги".
Там будет вам гора Белалакая,
И тетка Сумахат, и Суфруджу,
Там будете вы вкалывать икая,
А вот тогда на вас я погляжу.
Когда за час разгрузишь три машины,
Так о другом захочется мечтать,
Тогда плевать на безенгикские вершины -
Тебе бы бочку пива и кровать.
Или на пруд после работы валишь
Толпой колхозной в триста человек,
Тогда тебя арканом не затянешь
На лед, на холод, и на грязный снег.
В широком поле есть где разгуляться,
А бабы там красивы, как во сне,
На бабе то приятней распластаться,
Чем на холодной каменной стене.
Но этот план несбыточный немножко,
Ведь альпинистов в поле не загнать,
Эльбрус не заменить горой картошки,
И красоты у Шхельды не отнять.
Так как же нам решить задачу эту?
Как деды говорили на заре:
Коли гора не ходит к Магомеду,
Так Магомед притопает к горе.
И тут вы сразу представляете картину,
Как из альплагеря в штормовках поутру
Выходят бородатые детины,
А вместо ледорубов по ведру.
И склон лопатя триконем железным,
Не разгибая шеи и спины,
Соединяют нужное с полезным
И пашут в связках с толком для страны.
Поют по ходу песенку лихую
И вяжут булиня одним концом,
И я тебя через ледовый крюк страхую,
Когда ты лезешь в куст за огурцом.
Идет работа до седьмого пота,
И склон гудит с восьми и до восьми,
Вот это я скажу вам патриоты,
Вот это альпинисты, черт возьми!
Так что ненадо нам грустить ни в коем разе,
Не надо ныть, ведь мы же молодцы,
А надо просто где-то на Кавказе
Пахать поля и сеять огурцы.
***
Глядь полночь, Бог впомощь,
А ну вылазьте братцы из могил,
Да седлайте вы друг другу шеи,
Главное, чтоб было пострашнее,
Дьявол нам удачу подарил.
Спокойно, по коням,
Пострашнее братцы заревем,
Если мы сейчас кого догоним,
То тогда не буду я покойник,
Если рук и ног не оборвем.
Глядь бродит еще один,
Ишь, паскуда, держит интервал,
Братцы, да ведь это ж поп Мифодий!
Что он делал в этом огороде?
Стало быть капусту воровал!
Спокойно, по коням,
Пострашнее братцы заревем,
Если мы сейчас кого догоним,
То тогда не буду я покойник,
Если рук и ног не оборвем.
Глядь едет на лисапеде,
Это ж комсомольский секретарь!
Видно, наше дело, братцы, худо,
Нам пора уматывать отсюда -
Прячь скорей в могилу инвентарь.
Спокойно, по коням,
Ишь, заметил и за нами прет,
Если этот гад кого догонит,
То тогда не буду я покойник,
Если рук и ног не оборвет.
***
Я изобрел колесо.
Свисали с горы виноградные грозди,
Был вечер прозрачен и чист,
Играли пещерные жители в кости,
Что мамонт сложил ради них.
Играли азартно - на ужин, на шкуру,
На дочь, на вторую жену,
Хлебали хмельную похлебку и сдуру
В просчетах винили луну.
Но вот на пороге пещерного зала
Возникло однажды лицо
И с тихим восторгом игравшим сказало:
- А я изобрел колесо!"
На что игроки отвечали: - Товарищ,
Будь проще - ставь кости и все,
Напрасно ты нас эрудицией давишь.
- Но я изобрел колесо!
- Садись и не ставь себя выше народа -
Песчинка не учит песок,
С берцовой ходи, если вовсе нет хода.
- Но я изобрел колесо!
- Пусть мелет,- заметил один из старейшин.
- Видать он заразу изобрел,
Весной предлагал петь сонеты в честь женщин,
Теперь изобрел колесо.
- Продолжим игру, чтобы время не тратить...
Чем бьешь мои кости, осел!
- Я тоже сыграю сообщества ради,
Но верьте, что я изобрел.
Я нынче приметил, как запросто ветер
Бревно покатил по траве.
О, люди, я ход колеса заприметил
И вычислил все в голове.
- Ну хватит!!, - взревел проигравший от злости.
- На кон теперь ставлю я все:
Трех жен, папу с мамой, а он пусть на кости
Поставит совое колесо.
И ежели мне выйдет лунное счастье -
Пусть клятвы сомкнется кольцо,
И пусть позабудут навек в одночасье,
Что он изобрел колесо.
Веками колеса летят по планете,
О них знаем все мы и все,
Вот только никто никогда не ответит,
А кто изобрел колесо.
И даже порой за пустою игрою
Мне кажется, чудится все,
Что кто-то твердит нам с надеждой пустою:
- А я изобрел колесо!
***
Прощай, моя сокурсница, пока
Я увожу в кармане рюкзака
Влюбленные твои четыре взгляда.
Я увожу в кармане рюкзака
Влюбленные твои четыре взгляда.
Пройдем сквозь камнепады, гром и град,
И глетчеров коварные капканы,
Где нас уж не достанет ректорат
И самые бывалые деканы.
Где нас уж не достанет ректорат
И самые бывалые деканы.
Наш гитарист с рождения небрит,
Питаемся одной хвоей еловой,
Зато желудкам нашим не страшны
Шницели студенческой столовой.
Зато желудкам нашим не страшны
Шницели студенческой столовой.
Похлопали Эльбрус мы по плечу,
На брудершафт мы выпили с Казбеком,
И если даже очень захочу -
На месяц стану снежным человеком.
И если даже очень захочу -
На месяц стану снежным человеком.
Электровоз рванулся вдаль летя,
Твоя слеза прожгла мою штормовку,
Коль любишь, сдай , родная, за меня
Все три моих переэкзаменовки.
Коль любишь, сдай , родная, за меня
Все три моих переэкзаменовки.
***
Словно острая сабля твой стан,
Взгляд - рубин раскаленный.
Если б был я турецкий султан Мах-муд,
Я бы взял тебя в жены.
Я бы в косы твои жемчуг вплел -
Пусть завидуют люди,
Я бы сердце тебе приподнес - на, жри,
На серебрянном блюде.
Что потупила взор, что молчишь?
Пальцем трешь штукатурку,
А сама потихоньку, как мышь шур-ша
Ночью бегаешь к турку.
Этот самый турецкий султан -
Он дурак и невежда.
Третий день я точу свой кинжал: вжик-вжик,
На четвертый зарежу.
Изрублю его в мелкий шашлык,
Кабардинцу дам шпоры,
И накинув на плечи башлык боль-шой,
Я умчу тебя в горы.
Среди пихт на зеленой траве
Мы играть будем в прятки,
И четыре чумазых раба нег-ра
Щекотать будут пятки.
***
А. Дольский
Рецепты коктейлей.
Я вообще на ощупь страшно нервный,
Скромный и застенчевый до слез.
Друг сказал, что от привычки вредной:
"Пьешь, мол, без закуски, как матрос".
Ну а я и есть матрос вселенной,
Нам любые рейсы поплечу,
Стоит мне поддать, и я мгновенно
Поплыву и даже полечу.
Я не по изысканным салонам -
Знал по подворотням этикет,
"Южное" мешал с одеколоном -
Это, братцы, фирменный букет.
Если влить пол-литра поллитуры
В жидкость для ращения волос,
Двести грамм желудочной микстуры -
С этого помрет и эскимомс.
Я же этим только для разгону
Натощак желудок полоскал,
Добавлял сто грамм одеколону
И имел желаемый накал.
Я не по изысканным салонам -
Знал по подворотням этикет,
"Южное" мешал с одеколоном -
Это, братцы, фирменный букет.
Если взять сто грамм аэрозоли,
Что для тараканов и клопов,
И добавить жидкость для мозоли,
Капнуть капли три "Шанель" духов,
Влить туда резинового клею
И разбавить лаком для ногтей,
С этого и грузчики балдеют,
Я же - только вижу в темноте.
Я не по изысканным салонам -
Знал по подворотням этикет,
"Южное" мешал с одеколоном -
Это, братцы, фирменный букет.
***
Колыбельная для брата.
Помиритесь, кто ссорится,
Позабудьте про мелочи,
Рюкзаки бросьте в сторону -
Вам они не нужны.
Доскажите про главное,
Кто сказать не успел еще.
Нам дорогой оставлено
Полчаса тишины.
От грозы черно-синие,
Злыми ливнями полные,
Над утихшими травами
Поднялись облака.
Кровеносными жилами
Набухают в них молнии,
Но гроза не придвинулась
К нам вплотную пока.
Дали дымом завешены -
Их багровый пожар настиг,
Но раскаты и выстрелы
Здесь еще не слышны.
До грозы, до нашествия,
До атаки, до ярости
Нам дорогой оставлено
Пять минут тишины.
До атаки, до ярости,
До пронзительной ясности,
А быть может до выстрела,
До удара в висок.
Пять минут на отчаянье,
Пять минут на прощание,
Пять минут на решение,
Пять секунд на бросок.
Раскатилось и грохнуло
Над лесами горящими,
Только это, товарищи,
Не стрельбы и не гром.
Над высокими травами
Встали врост барабанщики,
Это значит не все еще,
Это значит пройдем.
***
Тяжелым басом гудит фугас,
Ударил фонтан огня,
А Боб Кинели пустился впляс:
Какое мне дело до всех до вас,
А вам до меня.
Гудит земля, как пустой орех,
Как щепка трещит броня,
А Боба вновь разбирает смех:
Какое мне дело до вас до всех,
А вам до меня.
Но пуля-дура вошла меж глаз
Ему на закате дня,
Успел сказать он и в этот раз:
Какое мне дело до всех до вас,
А вам до меня.
Простите солдату последний грех,
И в памяти не храня,
Наставьте над ним печальных вех:
Какое мне дело до вас до всех,
А вам до меня.
***
А. Воронов.
Dm B
Здесь солнца нет,здесь нет тепла,
Gm C A
Лишь холод камней, что нас окружают,
Здесь льется вода, здесь вечная тьма,
Лишь свет фонарей ее разрывает.
Мы рвемся наверх, где воздух и свет,
Усталые руки о камни сбивая,
Но время пройдет, мы вернемся сюда
И снова шагнем навстречу испытаньям.
B C A Dm B
Холодный воздух подземелий встретит нас в который раз,
Gm B A Dm
И снова узким будет лаз, тонка веревка.
Gm C A Dm
И снова мы идем во тьме, где в тишине
B Gm A Dm
Лишь шум воды, свет фонарей и голоса друзей.
Вновь мы стоим у края дыры,
Нас вниз зовут чудесные миры.
И вот начат спуск и нельзя отступить -
До самого дна должны мы дойти.
Холодный воздух подземелий встретит нас в который раз,
И снова узким будет лаз, тонка веревка.
И снова мы идем во тьме, где в тишине
Лишь шум воды, свет фонарей и голоса друзей.
Проходят часы, минуты летят,
Из недр земли мы уходим назад -
Туда, где простор и травы шумят,
Где близких людей мы сможем обнять.
Но снова голос глубины окликнет нас в который раз,
И снова узким будет лаз, тонка веревка.
Мы вновь шагнем навстречу тьме, где в тишине
Лишь шум воды, свет фонарей и голоса... друзей.
***
Лучами режем темноту
C Dm
Лучами режем темноту
G C
Быть может, на свою беду,
Am Dm
Все дальше в глубину планеты
G C
За поворотом, что нас ждет
A Dm
Обвал, а может блуд возьмет
G C
Но мы идем все дальше
Припев:
F G C
Спелеолог, спелеолог
E Am
Твой бывает век недолог,
F G C
Взять пещеру штурмом трудно,
E Am
Выйти из нее трудней.
F G C
Спелеолог, он-то знает,
E Am
Что смертей двух не бывает,
F G C
И гуляя по распорам
E Am
В прятки он играет с ней.
Зависая на страховке,
Жизнь доверивши веревке
Над бездонной вертикалкой
Признаются здесь в любви
Все умеют, даже плакать,
Разводить земную слякоть
Не от страха, не от боли -
От избытка красоты.
Припев.
***
Песня о белом спелеологе
Ищут геологи, ищут туристы,
Все спелеологи и альпинисты.
Ищут давно, но не могут найти
Парня какого-то лет двадцати.
Среднего роста, без нижней обвязки,
Ходит он в белом комбезе и каске,
Тонкий репшнур на груди у него,
Больше не знают о нем ничего.
Кто он, откуда, и что он за птица,
Парень, который пещер не боится ?
В чем провинился и в чем виноват ?
Вот что в народе о нем говорят:
Спелеогруппа на штурм снарядилась,
Быстро навесилась, лихо спустилась.
Парень, который пещер не боялся,
В этот момент в той дыре оказался.
Он без налобника видит сквозь тьму.
Лагерь подземный открылся ему.
Храп богатырский колышет палатки.
Белый смеется : "-Попались, ребятки !"
Быстро он в лагере шухер навел,
Все камеральные карты подмел,
Сьел колбасу, перепутал рапель,
Спрятал налобники в узкую щель.
Лагерь, проснувшись, ревел и стонал.
Белый в камине тихонько ворчал:
"- Больно мне ваши железки нужны,
Просто дежурные спать не должны"
В общем-то, группа к штурму готова,
С картой сверяется снова и снова.
Белый тогда наступил на карниз,
И без страховки спускается вниз.
Первый колодец, четвертый и пятый,
Вот и последний, водою обьятый.
Белый на дне карабин отстегнул,
Каску под мышку, и в бездну шагнул.
Дна достигает первый из группы :
"- Я не пойму, я больной али глупый ?
Вроде я первый под землю спускался,
Чей же внизу карабин оказался ?"
Дальше шел узкий, извилистый ход,
Группа его с топосьемкой берет.
Лепят пикеты кто в глину, кто в грязь.
Белый стоял за колонной, смеясь :
"-Hу кто же так делает, с..ины дети ?
Вам же за это придется ответить !"
Быстро по ходу пикеты собрал,
Тут абрисовщик вовсю заорал :
"- Эй, впереди, вы там что, офигели ???
Где все пикеты ? Вы что их, поели ?
Первый, десятый, и этот, и этот.
Были пикеты и нету пикетов...
Первый с испугу уселся на камень :
"- Я же их ставил своими руками !!!
Видеть не видел, и слышать не слышал !
А, может, их сьели летучие мыши ?"
В общем, оставив их там разбираться,
Белый решил на поверхность подняться.
А заодно на обратном пути
Шнур телефонный с собой унести.
Шаг - остановка, другой - остановка.
Без самохватов поднялся он ловко,
Травку земную с любовью обнял...
...И за собой все веревки поднял !
Ясно, что группа назад не пришла,
Дней через шесть КСС их нашла.
Все, как один, утверждали в тот раз :
"- Белый повсюду преследовал нас !"
Бросьте, ребята, и в сказки не верьте,
А перед штурмом еще раз проверьте
Ваши веревки и ваши железки :
Белый не любит неверной навески !
Будьте в пещерах всегда аккуратны,
Помните все о дороге обратной,
И ни за что, никогда и нигде
Смелого Белый не бросит в беде.
Что бы с тобой под землей ни случилось :
Свет твой погас иль плита опустилась,
Знай, спелеолог, что Белый, твой брат,
В этом нисколечко не виноват !
***
Шлямбур
Пробил я дырку шлямбуром корявым,
Дефектный крюк в нее заколотил,
Навесился на карабине ржавом,
И муфту, как всегда, не закрутил.
Спускаюсь вниз по вытертой рапели,
Страхуюсь самохватом по тросу,
Тут узел залетел в каталку, сволочь,
И каска оказалась на носу.
Фонарь налобный вылетел из паза,
И стукнулся о выступ на скале,
Потухла лампочка, перегорев, зараза,
Я оказался в полной темноте.
Я к самоспасу судорожно тянулся,
Чтобы достать фонарик запасной,
Но репик вокруг шеи обернулся,
Эх, мамочка, не жди меня домой!
***
Капрон
Кто с детских лет покинул дом,
Кому уют пещер знаком,
Кто ходит в выходы тайком,
А на начальство ложит -
Нам жизнь дешевле, чем капрон,
Нам жизнь дешевле, чем капрон,
Нам жизнь дешевле, чем капрон -
Пещеры нам дороже!
Не нужен нам французкий шелк
И и трос американский,
Пещерный бог нас всех хранит,
Пророк его - Дублянский.
Он доктор без пяти минут,
Он доктор без пяти минут,
Он доктор без пяти минут,
По шахте Безымянской.
Огни кристаллов - наш маяк,
Зачем к веревке самострах?
Судьба отчаянных бродяг
Опять уводит в горы.
Туман на плато, черный флаг,
Туман на плато, черный флаг,
Туман на плато, черный флаг,
Удача на поноре.
Дыра поглотит смертный крик,
Ведь штурм - не шутка, не пикник,
Ты приходить всегда привык
С последним лучом солнца.
Пещерный бог нас всех хранит,
Пещерный бог нас всех хранит,
Пещерный бог нас всех хранит,
Нам не нужна страховка!
Пусть будет проклят выход тот,
Когда дыра нас погребет,
И тот, кто нас потом найдет,
Прийдя на эту яму.
Обрушен свод, завален вход,
Обрушен свод, завален вход,
Обрушен свод, завален вход,
И нет пути обратно.
***
Ничего на свете лучше нету...
Ничего на свете лучше нету
Чем бродить в системе да без света
Водку жрать с летучими мышами,
Разгребать завалы лишь ножами
Разгребать завалы лишь ножами
Ла-ла ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла, ла-ла,
Буль буль.
Потолок - цветочная поляна,
Наши стены - штреки-великаны,
Наша крыша едет год от года,
И в съянах всегда полно народа.
(варианты: В Киселях, В Никитах, И в крезе)
И в съянах всегда полно народа.
Ла-ла ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла, ла-ла,
Буль буль.
Мы свою систему не забудем,
Смерть и счастье в ней себе добудем.
Нам дворцы кремлевские и стены
Не заменят никогда системы
Не заменят никогда системы
Ла-ла ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла, ла-ла,
Буль буль.
Если ты в системе навернешся,
И назад однажды не вернешся,
Над плитой, тебя накрывшей скажем:
"Не горюй, ведь все мы здесь поляжем!"
"Не горюй, ведь все мы здесь поляжем!"
Ла-ла ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла, ла-ла,
Буль буль.
***
Девочки завязывают бантики...
Девочки завязывают бантики
Девочки завязывают бантики.
На руку и на ногу легки.
Девочки мечтают о романтике,
Собирая в горы рюкзаки.
Вместо босоножек пару триконей
Собирают девочки в поход.
И глядят на них глазами дикими
Мама, папа и сиамский кот.
Им бы на курорт, мужчины дружно бы
На руки их взяли б в пять минут.
Здесь же за инструктором разгруженным
Сами они груз свой волокут.
Там бы шли они, сверкая глазками,
В аромате моря и вина.
Здесь же с ледорубами под касками…
Не поймешь, где он, а где она.
В шрамах, синяках идут хорошие
И смеются всем смертям назло,
Свиду словно боевые лошади
После съемок фильма "Ватерлоо".
Что же ты наделала, романтика?
Превратила в Золушек Принцесс.
Завязали булинями бантики,
Получилось чудо без чудес.
Девочкам мечтается и грезится
Шум лавин и ветра страшный свист,
И большой, как Малая Медведица,
В усмерть в них влюблённый альпинист.
Это про которого поётся,
Что он на вершине, как хмельной,
И с которым чёрт не разберётся,
Где хороший он, а где плохой.
Вроде не скулит он, и не ноет,
Только вот и в горы не идёт.
Может он влюблён, и всё такое,
Ну, а кто ж рюкзак то понесёт?
С мальчиками все гораздо проще.
Мальчику важней всего значок.
Мальчику, бывает, даже тёща
Подносит к самолёту рюкзачок.
Когда он летом в горы уезжает,
Он для всех заранее герой.
Его семья в альплагерь провожает,
Как на последний и священный бой.
Он ледоруб полгода дома точит,
И из подушек выпускает пух,
И спальник себе кроет среди ночи
На одного, а мысленно на двух.
Он письма пишет кратко и сурово.
И мама уже видит страшный сон,
Как будто лагерь не в лесу сосновом,
А проволокой колючей обнесён.
Оружие у них, то бишь карабины.
И слышит мама пуль ужасный свист,
И видит, как связал родного сына
Инструктор - альпинист-рецидивист.
Нельзя сказать, что мальчик не мечтает.
Но все его заветные мечты,
Когда он летом в горы уезжает,
Как правило, конкретны и просты.
Надеть бы на инструктора колоду,
Чтоб он, как люди, шёл, а не бежал,
Мечтают мальчики на переходах,
Мечтают на страховке среди скал.
Найти бы на дороге самородок,
А лучше с колбасою бутерброд,
Вернуться бы живому из похода,
А в лагере из дома перевод.
Нанять бы, скажем, шерпа или пару,
Иль, на худой конец, осла,
Идти себе, петь песни под гитару
И пиво пить у каждого куста.
Приделать бы к Наташкиной фигуре
Катькин бы характер золотой,
И чтоб она ещё была не дурой,
Водилась бы не с Колькой, а со мной.
И отпускают бороды и баки,
Штормовки любят, чтоб рваньё одно.
Чтоб выглядеть, как бравые рубаки
От батьки по фамилии Махно.
Шагают мальчики под облаками,
Шагают девочки за ними вслед.
А рядом за ближайшими горами,
Всё ярче разгорается рассвет.
Вы про меня плохого не подумайте,
Я сам чрез это всё давно прошёл.
И на душе не чувствую обиды я,
И это, безусловно, хорошо.
Как хорошо, что есть ещё романтика,
Что Джомолунгма есть и Суфруджу…
А девочки завязывают бантики,
А я на них с усмешкою гляжу.
***
